Неточные совпадения
Толстый человек в старомодном сюртуке, поддерживая руками
живот, гудел глухим, жирным басом...
За спиной его щелкнула ручка двери. Вздрогнув, он взглянул через плечо назад, — в дверь втиснулся
толстый человек, отдуваясь, сунул на стол шляпу, расстегнул верхнюю пуговицу сюртука и, выпятив
живот величиной с большой бочонок, легко пошел на Самгина, размахивая длинной правой рукой, точно собираясь ударить.
В лицо Самгина смотрели, голубовато улыбаясь, круглые, холодненькие глазки, брезгливо шевелилась
толстая нижняя губа, обнажая желтый блеск золотых клыков, пухлые пальцы правой руки играли платиновой цепочкой на
животе, указательный палец левой беззвучно тыкался в стол. Во всем поведении этого человека, в словах его, в гибкой игре голоса было что-то обидно несерьезное. Самгин сухо спросил...
Женщина стояла, опираясь одной рукой о стол, поглаживая другой подбородок, горло, дергая коротенькую,
толстую косу; лицо у нее — смуглое, пухленькое, девичье, глаза круглые, кошачьи; резко очерченные губы. Она повернулась спиною к Лидии и, закинув руки за спину, оперлась ими о край стола, — казалось, что она падает; груди и
живот ее торчали выпукло, вызывающе, и Самгин отметил, что в этой позе есть что-то неестественное, неудобное и нарочное.
— Что ты — спал? — хрипло спросил Дронов, задыхаясь, кашляя; уродливо
толстый, с выпученным
животом, он, расстегивая пальто, опустив к ногам своим тяжелый пакет, начал вытаскивать из карманов какие-то свертки, совать их в руки Самгина. — Пища, — объяснил он, вешая пальто. — Мне эта твоя
толстая дурында сказала, что у тебя ни зерна нет.
Распахнувшееся меховое пальто показывало его тугой
живот,
толстые ляжки...
— Осторожность — хорошее качество, — сказал Бердников, и снова Самгин увидал лицо его комически сморщенным. Затем толстяк неожиданно и как-то беспричинно засмеялся. Смеялся он всем телом, смех ходил в нем волнами, колыхая
живот, раздувая шею, щеки, встряхивая
толстые бабьи плечи, но смех был почти бесшумен, он всхлипывал где-то в
животе, вырываясь из надутых щек и губ глухими булькающими звуками...
Кричавший стоял на парте и отчаянно изгибался, стараясь сохранить равновесие, на ногах его были огромные ботики, обладавшие самостоятельным движением, — они съезжали с парты. Слова он произносил немного картавя и очень пронзительно. Под ним, упираясь
животом в парту, стуча кулаком по ней, стоял
толстый человек, закинув голову так, что на шее у него образовалась складка, точно калач; он гудел...
А на другой день Безбедов вызвал у Самгина странное подозрение: всю эту историю с выстрелом он рассказал как будто только для того, чтоб вызвать интерес к себе; размеры своего подвига он значительно преувеличил, — выстрелил он не в лицо голубятника, а в
живот, и ни одна дробинка не пробила
толстое пальто. Спокойно поглаживая бритый подбородок и щеки, он сказал...
Рыжая, проснувшись, лежала кверху
животом, согнув
толстые ноги; и громко и весело рассказывала виденный сон.
Дед с матерью шли впереди всех. Он был ростом под руку ей, шагал мелко и быстро, а она, глядя на него сверху вниз, точно по воздуху плыла. За ними молча двигались дядья: черный гладковолосый Михаил, сухой, как дед; светлый и кудрявый Яков, какие-то
толстые женщины в ярких платьях и человек шесть детей, все старше меня и все тихие. Я шел с бабушкой и маленькой теткой Натальей. Бледная, голубоглазая, с огромным
животом, она часто останавливалась и, задыхаясь, шептала...
Генерал Стрепетов сидел на кресле по самой середине стола и, положив на руки большую белую голову, читал
толстую латинскую книжку. Он был одет в серый тулупчик на лисьем меху, синие суконные шаровары со сборками на
животе и без галстука. Ноги мощного старика, обутые в узорчатые азиатские сапоги, покоились на раскинутой под столом медвежьей шкуре.
В другом вагоне у него был целый рассадник женщин, человек двенадцать или пятнадцать, под предводительством старой
толстой женщины с огромными, устрашающими, черными бровями. Она говорила басом, а ее жирные подбородки, груди и
животы колыхались под широким капотом в такт тряске вагона, точно яблочное желе. Ни старуха, ни молодые женщины не оставляли ни малейшего сомнения относительно своей профессии.
Это был молодой человек с крошечным лбом, с совершенно плоским черепом, со впалой грудью и с выдавшимся
животом, в байковом халатишке, в
толстом, заплатанном белье и порыжелых туфлях.
У него было такое
толстое, сырое лицо, и
живот — как большая подушка.
Хозяин тоже старый и серый; глаза на его дряхлом лице были похожи на стёкла в окнах; он ходил, опираясь на
толстую палку; ему, должно быть, тяжело было носить выпяченный
живот.
— Проворне, ребята, проворне! — раздался рядом с ним неприятный, хриплый голос. Фома обернулся.
Толстый человек с большим
животом, стукая в палубу пристани палкой, смотрел на крючников маленькими глазками. Лицо и шея у него были облиты потом; он поминутно вытирал его левой рукой и дышал так тяжело, точно шел в гору.
И Евсей изумлённо видел маленького
толстого скорняка, с отвисшей нижней губой и прискорбно сощуренными глазами. Выпучив
живот и склонив набок голову, Анатолий мелкими шагами, но явно без охоты шёл до ворот, — публика провожала его смехом и одобряющими криками.
И почему-то вдруг стало темнее, тотчас же за дверью раздались глухие удары барабана, Стёпа шагнул к двери, растворил; вошёл
толстый человек с барабаном на
животе, пошатываясь, шагая, как гусь, он сильно колотил по барабану...
Седые подстриженные волосы торчали копром на его громадной голове; белки и веки больших серых глаз были воспалены, вероятно вследствие излишне выпитых рюмок; громадный шарообразный
живот, поддерживаемый
толстыми как у слона ногами, одет был в поношенный коричневый суконный сюртук, оказывавшийся чрезмерно широким.
Раскланявшись вторично, Беккер поднял шест, поставил его перпендикулярно, укрепил
толстый его конец к золотому поясу, обхватывавшему
живот, и начал приводить в равновесие другой конец с железным перехватом, едва мелькавшим под куполом цирка.
А хозяин, сырой и пухлый человек, с разноцветными глазами и женоподобным лицом, колыхая
животом, топал по полу короткими
толстыми ногами и визгливым голосом вопил...
Сверкали голые икры,
толстые, круглые колени, трясся
живот и дряблые щеки; округлив свой сомовый рот, человек вытянул губы трубою и пыхтел...
Вместе с ним вышел толстейший и высочайший мужчина, каких когда-либо я видал, с усищами до ушей, с хохлом, с огромным
животом, так что довольно
толстый Иван Кузьмич и я, не совсем маленький, казались против него ребятами, одним словом, на первый взгляд страшно было смотреть.
Игумен стоял в облачении у стены, выпростав короткие пухлые ручки из-под ризы над
толстым телом и
животом, и, растирая галун ризы, улыбаясь, говорил что-то с военным в генеральском свитском мундире с вензелями и аксельбантами, которые сейчас рассмотрел отец Сергий своим привычным военным глазом.
Сначала его провели через длинную гостиную, в которой он успел только заметить люстру в чехле да огромную изразцовую печь, на которой вылеплена была Церера, с серпом и с каким-то необыкновенно
толстым и вниз опустившимся
животом.
На балконе показался Завалишин в фантастическом русском костюме: в чесучовой поддевке поверх шелковой голубой косоворотки и в высоких лакированных сапогах. Этот костюм, который он всегда носил дома, делал его похожим на одного из провинциальных садовых антрепренеров, охотно щеголяющих перед купечеством широкой натурой и одеждой в русском стиле. Сходство дополняла
толстая золотая цепь через весь
живот, бряцавшая десятками брелоков-жетонов.
— Вылезайте, коллега, — сказал доктор, поливая пригоршнями свой
толстый белый
живот. — Так мы до обморока закупаемся.
У Веры никого не было родных, кроме дедушки и тети; мать умерла уже давно, отец, инженер, умер три месяца назад в Казани, проездом из Сибири. Дедушка был с большой седой бородой,
толстый, красный, с одышкой, и ходил, выпятив вперед
живот и опираясь на палку. Тетя, дама лет сорока двух, одетая в модное платье с высокими рукавами, сильно стянутая в талии, очевидно, молодилась и еще хотела нравиться; ходила она мелкими шагами, и у нее при этом вздрагивала спина.
И вот среди молодых оказался немолодой лет сорока, сразу поразивший Иону. Человек был совершенно голый, если не считать коротеньких бледно-кофейных штанишек, не доходивших до колен и перетянутых на
животе ремнем с бляхой «1-е реальное училище», да еще пенсне на носу, склеенное фиолетовым сургучом. Коричневая застарелая сыпь покрывала сутуловатую спину голого человека, а ноги у него были разные — правая
толще левой, и обе разрисованы на голенях узловатыми венами.
Беременность женщины «особенно заметна» для
Толстого не по обезображенному телу, не по огромному, оскорбительно-уродливому
животу, а по глазам, приобретающим какую-то совсем новую красоту, важную и торжественную.
Из профессоров один был очень
толстый брюнет, с выдавшимся
животом, молодой человек в просторном фраке. Его черные глаза смотрели насмешливо. В эту минуту он запускал в рот ложку с зернистой икрой. Другой, блондин, смотрел отставным военным. Вдоль его худых, впалых щек легли длинные, загнутые кверху усы. Оба выказывали некоторую светскость.
Минут через пять отворилась дверь и вошел Финкель, высокий черномазый выкрест с жирными щеками и с глазами навыкате. Щеки, глаза,
живот,
толстые бедра — всё это у него было так сыто, противно, сурово. В «Ренессансе» и в Немецком клубе он обыкновенно бывал навеселе, много тратил там на женщин и терпеливо сносил их шутки (например, когда Ванда вылила ему на голову пиво, то он только улыбнулся и погрозил пальцем); теперь же он имел хмурый, сонный вид и глядел важно, холодно, как начальник, и что-то жевал.
— Да уж позвольте и мне слово вставить, когда на то дело пошло… — тонким, почти детским голоском сказал необыкновенно большой и
толстый купец, весь состоящий из шаров и полушарий: круглый
живот, женская округлая грудь, надутые, как у купидона, щеки и стянутые к центру кружочком розовые губы.
Втащили тарантас на баржу и поплыли назад. Человек, которого Семен назвал Василием Сергеичем, всё время, пока плыли, стоял неподвижно, крепко сжав свои
толстые губы и глядя в одну точку; когда ямщик попросил у него позволения покурить в его присутствии, он ничего не ответил, точно не слышал. А Семен, лежа
животом на руле, насмешливо глядел на него и говорил...
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими,
толстыми плечами и невольно выставленным вперед
животом и грудью, имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.